Инновационный синдром по-русски

30.10.2012 — Аналитика

Американские предприниматели предложили крупнейшим российским университетам достать из сейфов перспективные разработки и внедрить их на западном рынке. Эксперты говорят, что это сотрудничество будет непростым, поскольку Россия пока не может выстроить систему генерации инноваций. Серьезную деструктивную роль в этом играет национальная ментальность, формировавшаяся на протяжении столетий в условиях репрессий, разрухи и голода. Но, как выяснил обозреватель "РусБизнесНьюс", ситуация начинает меняться: современные студенты готовы к капиталистическим отношениям в большей степени, чем их преподаватели.

В конце сентября 2012 года американские юристы и предприниматели поделились в Екатеринбурге опытом защиты интеллектуальной собственности и коммерциализации университетских разработок в США. Представители компании Bastille, юридической фирмы Fish & Richardson и Университета науки и технологии штата Миссури рассказывали уральским коллегам о механизмах получения патентов и товарных знаков, трансфера технологий и передачи патентных прав.

Поначалу казалось, что американцы ошиблись адресом: патентное право – не самая животрепещущая проблема в России. В стране, в которой осталось очень мало настоящих ученых, а изобретения делаются лишь для того, чтобы защитить диссертацию, патенты интересуют весьма незначительную часть профессионального сообщества. Статистика говорит сама за себя: иностранцы патентуют в России на порядок больше изобретений, чем сами россияне. К примеру, число заявок от российских изобретателей выросло за последние годы на 13%, а от зарубежных – в 2,8 раза. Наибольшую активность проявляют США, Япония, Корея, Германия, Франция и Швейцария.

По словам патентного поверенного Венеры Мурзакаевой, патентуются в основном высокотехнологичные разработки в сфере телекоммуникаций, средств связи, автоматизации производства и т.д. После вступления России в ВТО и снижения пошлин в несколько раз поток заявок из-за рубежа существенно возрос. Иностранцы, как считает эксперт, спешат занять рынок и затруднить работу конкурентам.

Мотивация российских заявителей несколько иная: ученые хотят зафиксировать свой приоритет и отчитаться перед руководством вуза. Некоторым из них даже не нужен патент: заявку они подают лишь для получения средств на дальнейшие исследования. Коммерциализация разработок идет очень сложно: большинство из них, утверждает В.Мурзакаева, отправляется в шкаф. Лицензии продаются очень редко, поскольку между учеными и промышленностью нет промежуточного звена в виде трансферных компаний, способных оценить технологию на стадии ее разработки.

Заместитель проректора Уральского федерального университета Евгений Копелян отмечает, что на коммерческих посредников в России нет спроса. В нефтегазовой и металлургической промышленности есть что модернизировать, и ученые готовы активно включиться в этот процесс. Но заказывать им исследования никто не спешит: зачем тратить деньги на новые технологии, если высокие цены на сырье и продукцию низших переделов покрывают производственные издержки? Соответственно, нет и компаний, гоняющихся за патентами.

Помимо экономического есть еще и нравственный аспект: в России в значительно больших масштабах, чем в США, копируют технологии без разрешения правообладателя. Бывает, что "крадут" не изобретение, а конкретного профессора, который без ведома вуза продает предприятию новое технологическое решение. Между тем в США замеченных в этом инноваторов увольняют, а компаниям-пиратам выставляют претензии. Многие предприниматели, утверждает исполнительный директор Bastille LLC Bradley R. Larschan, с претензиями соглашаются и выплачивают отступные. Примерно треть споров доходит до суда, который в 90% случаев встает на сторону обладателей патентов.

В России, утверждает В.Мурзакаева, университету защитить права на разработку очень сложно: судьи не разбираются в тонкостях процесса патентования. Очевидно, что на более качественном уровне надо преподавать эту дисциплину не только инженерам, но и юристам. Пока же среди преподавателей патентного права больше дилетантов, чем профессионалов. Не много последних и в инвестиционных компаниях, которые имеют незначительный опыт коммерциализации из-за тотального недоверия к ним со стороны ученых, опасающихся утечек информации. Все эти причины сильно затрудняют формирование в России рынка инноваций.

Отсутствие устойчивого спроса на инновации со стороны промышленности вызывает  неподдельный интерес российских ученых к опыту коммерциализации в США. Директор Уральского центра трансфера технологий Ильяс Падерин считает, что продавать отечественные разработки можно и за рубежом. Встреча в Екатеринбурге показала, что американцы готовы патентовать на свои деньги перспективные изобретения и реализовывать их заинтересованным компаниям. Доходы предлагается делить пополам.

Эксперт убежден, что это выход для отечественной науки, но российские ученые весьма ограничены в своих возможностях, поскольку многие научные направления в России были свернуты из-за деградации военно-промышленного комплекса, а малый бизнес по большому счету так и не развился. Инновационный потенциал России, полагает И.Падерин, можно восстановить лишь в перспективе, накапливая интеллектуальный багаж и повышая производственные переделы в промышленности. Власти страны должны мотивировать крупные предприятия работать с университетами, где сейчас идет модернизация материальной базы. Ученых следует привлекать для решения конкретных производственных задач, а затем получать через профессиональных поверенных патенты в США, Европе, Азии и конкурировать в безграничном рынке, как это делают ведущие мировые компании.

По словам Евгения Копеляна, только практика покажет, сможет ли Россия воспользоваться иностранным опытом, который нарабатывался в течение последних тридцати лет. На выстраивание своей собственной системы генерации инноваций также понадобятся десятилетия. Эксперты надеются, что они не будут потрачены зря: некоторый оптимизм у них вызывает российское молодое поколение.

Владимир Терлецкий