Лесная отрасль России попала в полосу гниения

22.10.2009 — Аналитика

Правительство Ханты-Мансийского автономного округа не смогло  в октябре продать госпакет акций ОАО "Югорский лесопромышленный холдинг". Торги перенесены на ноябрь. Эксперты полагают, что цену придется снижать вплоть до номинала, поскольку  лесная отрасль переживает не лучшие времена. Как выяснил обозреватель  "РусБизнесНьюс", округ расплачивается за стратегические ошибки, допущенные бизнесом и властью в последние пятнадцать лет.  

Номинальная стоимость акций Югорского лесопромышленного холдинга составляет 3,3 миллиарда рублей. Правительство ХМАО оценило их в 5,5 миллиардов, но желающих купить пакет по такой цене не нашлось. Властям пришлось продлить срок приема заявок на участие в конкурсе на месяц. Эксперты, однако, сомневаются, что ситуация в ноябре изменится: бизнес готов купить ценные бумаги не дороже номинала. Это будет означать, что округ понесет значительные потери: инвестиции в модернизацию предприятий лесопереработки и создание новых мощностей составили более 5 миллиардов рублей.

Холдинг был создан пять лет назад путем объединения под одной крышей лесопильных предприятий и завода по производству клееного бруса из шпона LVL. Перед менеджерами была поставлена цель: выйти на современный уровень технологии лесопиления и создать новую продукцию. Они справились с этой задачей, модернизировав лесопилки и запустив линии по производству каркасных домов, а также наладив выпуск  плит МДФ, мебели, столярных изделий.

Оборудование для новых лесопильных линий холдинг закупил у фирмы S.A.B., сушильные камеры -  у Vanicek. Харвестеры (лесозаготовительные  машины) приобрел у Volvo. Линию по производству бруса LVL поставила финская компания RAUTE. Модернизировавшись,   Югорский ЛПХ получил возможность выпускать свыше 600 тысяч кубометров качественных пиломатериалов, около 39 тысяч – клееного бруса и до 80 тысяч квадратных метров в год на одной линии - деревянного жилья.

Решение о закупках, в основном немецкой техники, показалось экспертам небесспорным: по мнению профессора Уральского лесотехнического университета Андрея Добрачева, равного уровня оборудование итальянского, турецкого и китайского производства стоит в два раза дешевле. Ставка на самые производительные машины впоследствии поставила под удар выплату банковских кредитов.

С разрастанием экономического кризиса доходы холдинга резко упали:  полгода назад Югорский ЛПХ вообще стоял, летом производство работало наполовину своих возможностей. Сегодня, утверждает  заместитель генерального директора ОАО "Югорский лесопромышленный холдинг" Михаил Нанивский, мощности загружены на 90%, что, впрочем, не сулит предприятию легкой жизни в 2010 году. 

Пиломатериалы холдинг поставляет исключительно на экспорт, поскольку внутренний рынок, по мнению М. Нанивского, не способен потреблять продукцию такого высокого качества. Покупатели в основном из стран Северной Африки, а также Ближнего Востока. За границу уходит также до трети произведенного клееного бруса. Менеджеры холдинга утверждают, что объемы экспорта в 2009 году не упали.

Эксперты, однако, относятся к подобным заявлениям очень осторожно. Андрей Добрачев полагает, что все доходы от продажи продукции в дальние страны съедает дорога, и это обстоятельство вынуждает профессора признать ставку на экспорт ошибочной. По его словам, та продукция, что производит Югорский ЛПХ, вполне найдет применение на внутреннем рынке. Самая дальняя страна, куда следует поставлять пиломатериалы, - это Казахстан. Потому что в силу своего расположения Югра все равно проиграет более дальние рынки Лениградской, Архангельской областям, Карелии и другим регионам, расположенным рядом с морскими портами. Неслучайно именно эти российские субъекты лидируют по продаже за рубеж деревянных домов из массива. Предприятий из Уральского федерального округа в числе экспортеров этой продукции нет. 

Экспорт пиломатериалов из Югры не выгоден не только из-за дальних расстояний. Руководитель Ассоциации деревянного домостроения Урала Виктор Кралин утверждает, что, располагая примерно 970 тысячами кубометров леса, холдинг поставляет за рубеж не более 200 тысяч. Большая часть сырья – в основном тонкомерная древесина и деревья лиственных пород, остаются на делянках, потому что их невыгодно  везти за сотни километров, да и негде перерабатывать. В округе нет приличного фанерного завода, нет мощностей по производству целлюлозы, картона, спирта, других изделий, сопровождающих массовую лесопереработку. Подобные предприятия были созданы в советское время в соседней Свердловской  области, но сегодня они либо стоят (гидролизные заводы), либо накапливают долги перед поставщиками газа (Новолялинский целлюлозно-бумажный комбинат). В итоге около 20% древесины теряется на корню, хотя платить приходится за всю лесосеку.

Неудачным решением считают эксперты и приобретение линий по производству каркасных домов по технологии Weinmann.  Для таких линий нужны опытные кадры, с чем, по мнению А. Добрачева, в России проблемы. Кроме того, сама идея строить каркасное жилье ошибочна: внутри страны нет достаточного числа потребителей – в том числе и по ментальным соображениям,  а зарубежные покупатели, как уже было сказано выше, приобретают в России жилище из цельного дерева. Дома же из массива, полагает эксперт, вполне можно делать при помощи обычной лесопилки и столярной мастерской, и они при этом не будут примитивно-массовыми.  Соответственно, кредитная нагрузка на предприятия при этом резко сокращается. Югорский ЛПХ, однако, вновь замахнулся на большие объемы и оказался в тисках кредиторов. 

Просчеты в логистике обернулись проблемами при реализации бруса LVL: доставлять в Европу 18-метровые балки весьма непросто. На внутреннем же рынке в промышленном строительстве деревянные балки не находят должного спроса, что не позволяет заводу выйти на проектную мощность.

Андрей Добрачев полагает, что еще в 90-е годы надо было проложить водные маршруты в Казахстан и в Европу по Северному морскому пути.  Леспромхозы, которые располагали десятками буксиров, должны были объединить свои усилия и закупить корабли-лесовозы большой грузоподъемности, что резко снизило бы транспортные расходы.

Михаил Нанивский, в свою очередь, считает утопией доставку продукции по воде: проект требует серьезных вложений и усилий, поскольку не отлажен процесс отгрузки, нет причалов. Андрей Добрачев соглашается, что трудностей при освоении Северного морского пути будет немало, но надо преодолевать их, поскольку  перевозки по железной дороге – это тупиковый путь.

Сегодня положение у российских лесопереработчиков довольно сложное: круглый лес в Финляндию поставляет Бразилия, поскольку его вывоз из России запрещен. Лесопереработка вышла на предельный уровень производства и качества, но этого недостаточно, чтобы окупить импортное оборудование. Поправить экономику можно лишь с помощью дальнейших инвестиций в логистику и создание полноценного кластера, но изыскать средства в кризис весьма непросто. В итоге лесной отрасли России лишь грезятся объемы производства времен СССР, а лес перестаивает и гниет.

Возникает закономерный вопрос: почему же власти, видя бедственное положение отрасли, не стимулируют спрос на внутреннем рынке? Ответить на него очень сложно, потому что, несмотря на практически нулевую доходность, российские предприятия продолжают отгружать лесную продукцию на экспорт. Говорят, поставляли за границу лес себе в убыток и в советские времена. Вероятно, если экспорт, не приносящий акционерам прибыли, процветает, значит, это кому-нибудь нужно. В этих условиях, считают эксперты,  бюджету ХМАО будет чрезвычайно сложно вернуть деньги, вложенные в Югорский лесопромышленный холдинг.  

Владимир Терлецкий