Российские ракеты перелетят кризис

25.05.2009 — Аналитика

Конструктор ракет Владимир Вольман считает, что для создания перспективного вооружения нужны время, деньги и интеллект. Интеллектуальная масса у российских проектировщиков есть, проблема – в отсутствии оборотных средств. Военную тайну, где их можно взять, первый заместитель генерального конструктора ОКБ "Новатор" раскрыл обозревателю "РусБизнесНьюс" Владимиру Терлецкому.

- Владимир Иванович, среди промышленников бытует мнение, что предприятия оборонного комплекса легче переживают кризис, потому что имеют заказы от государства. Насколько справедливо такое утверждение?

- Заказы у нас действительно есть, но мы в прошлом году попали в черную полосу. Поскольку наша основная продукция – вооружение для морских кораблей, то наш финансовый результат напрямую зависит от работы судостроителей. Вначале нам сообщили, что сдача корабля, для которого мы изготовили 48 ракет, откладывается не на два года, а на все четыре. Потом выяснилось, что мы не можем отправить в Индию 24 ракеты, поскольку нарушаем режим секретности. Эту продукцию мы экспортируем уже восемь лет, и претензий до сих пор к нам не было. Пока разобрались, год почти прошел.

Но проблемы на этом не закончились: во время сдачи экспортной лодки потратили при испытании шесть ракет и, как выяснилось, зря, потому что был неисправен торпедный аппарат. С кораблестроителями судиться не стали, потому что они - наши заказчики и в 90-е годы помогли нам выйти из кризиса, предоставив взаймы 30 миллионов долларов на разработку экспортной ракеты CLUB. Сейчас продукция лежит на складе, а мы не можем вернуть кредиты, которые получили под экспортные контракты. В кризис мы вошли с долгом в 5,5 миллиардов рублей.

- Десять лет назад вы преодолели кризис благодаря ноу-хау, предложив запускать ракету из торпедного аппарата. Сейчас ставка также делается на новую продукцию?

- Да, мы предпочитаем копить долги, но сохраняем и коллектив, и докризисный уровень заработной платы. Это позволяет нам предлагать новые темы, под которые мы рассчитываем получить финансирование. Поставки за рубеж по-прежнему преобладают в нашем портфеле заказов. Поэтому пытаемся улучшить экспортные образцы, хотя мы поставляем CLUB уже десять лет, а копий пока не видно. Индийцы умные люди, и мы знаем, что они хотят скопировать нашу ракету. Но сделать это не так-то просто: было бы изделие попроще, они давно бы предлагали его на международном рынке.

- А какова емкость российского рынка? Сможет ли российское Минобороны загрузить вас работой в ближайшее время?

- Все зависит от военной доктрины и размера государственного оборонного заказа. Война с Грузией показала, что созданием нового оружия нужно заниматься постоянно. Думаю, наши моряки не чувствовали себя в безопасности в Черном море рядом с американскими кораблями. Полагаю, это хороший урок: в вооружениях должен быть паритет. Дружественных стран не очень-то много. В Кремле это понимают: после грузинских событий нам увеличили госзаказ на 10%, что для нас ощутимо. Министерство обороны делает все, чтобы уже сегодня нам перечислили за работу аванс. Надеюсь, это поможет нам выйти из долговой ямы.

В первом квартале выручка предприятия составила 1,7 миллиарда рублей, что, считаю, неплохо. Мы уже начали рассчитываться со смежниками. Если Минобороны даст обещанные авансы и банки начнут кредитовать промышленность, то у нас все будет нормально. Мы готовы участвовать в конкурентной борьбе. Если, конечно, при этом будут соблюдаться законы конкуренции.

- А они не соблюдаются?

- Нет. Ракеты, которые мы производим, запускаются из торпедных аппаратов. Но мы готовы поставлять их и для самолетов и для наземных пусковых установок. Соответствующие наработки у нас есть. К сожалению, нас не пускают на этот рынок. Я не знаю, может, это и верно с точки зрения государства: всех же надо поддерживать. Но есть логика и в нашем предложении. Думаю, это неправильно, когда на определенную тему существует монополия. Раньше изделие всегда заказывали двум конструкторским бюро: если один разработчик зайдет в тупик, его подстрахует другой. Без конкуренции нужного вооружения может не быть. Поэтому мы с советских времен сохранили все темы и даже немножко их расширили. Люди работают, получают зарплату даже в отсутствие заказов на ту или иную разработку.

- Но ведь это удорожает продукцию. Как ваше предприятие намерено выдерживать конкуренцию?

- Мы сможем конкурировать, если будем постоянно совершенствовать свою продукцию. Идеи, как известно, рождаются в головах. Поэтому для создания нового изделия нужны время, деньги и коллективный интеллект. Отсюда вытекает и наша конкурентоспособность: у нас много тем и мы располагаем большой интеллектуальной массой. Сохранился старый костяк, и пришла молодежь, которая имеет возможность учиться у опытных проектировщиков. Прием на работу новых людей мы прекратили только в кризис.

Конечно, рентабельность производства тоже очень важна. Цену на нашу ракету утвердили в 1998 году и с тех пор не пересматривали. Договором лишь допускалась девальвация доллара на 2-5%. Ежегодная инфляция в России была больше 10%, поэтому мы оказались в очень непростой ситуации. Выход нашли в снижении производственных затрат. Сегодня примерно 70% продукции делается на современных станках с программным управлением. Трудоемкость снизилась в два раза, чего, к сожалению, нет у смежников.

С ослаблением рубля нам стало несколько полегче, но я убежден, что подход к ценообразованию на военную продукцию надо менять. Мы даже подготовили свои поправки в закон "О государственном оборонном заказе". Цена госзаказа, по нашему мнению, должна пересматриваться на величину инфляции и в случае возникновения непредусмотренных контрактом дополнительных затрат. Бывает, что меняется законодательство, пока мы выполняем заказ. Изменение влияет на цену изделия, и это надо также учитывать. Наши поправки в закон направлены, по сути, на пополнение оборотных средств. Я против того, чтобы госзаказ выполнялся за счет банковских кредитов.

- Почему?

- Производители военной продукции должны быть сегодня очень гибкими. Государство уже не определяет наше будущее на много лет вперед, как это было во времена СССР. Планировать, однако, работу на перспективу необходимо, и мы стремимся сформировать портфель заказов хотя бы лет на пять. Представьте теперь, что мы получили заказ, подписали контракты, а тут экономический кризис. Кредиты нам никто не даст, и где нам брать оборотные средства?

Мы сегодня еще потому более или менее удерживаемся на плаву, что в свое время не поддерживали политику, направленную на изъятие прибыли оборонных предприятий в бюджет. Мы предлагали направлять деньги на пополнение оборотных средств. Нам говорили, что для этого есть банки. Время показало, что рассчитывать только на них нельзя.

Слава богу, мы нашли взаимопонимание с нашим "министерством" - концерном "Алмаз-Антей", который забирает только 25% от прибыли. В этом году, возможно, эта цифра станет еще меньше. Считаю, что это правильно, потому что свои оборотные средства позволяли нам до кризиса делать предоплату смежникам до 50% от стоимости контракта. Кому-то платили и 100%, чтобы предприятие смогло выполнить наш заказ.

Мы традиционно поддерживаем друг друга: например, сейчас смежники ждут, пока мы с ними рассчитаемся. Солидарность - это, конечно, замечательно, но вопрос с оборотными средствами надо решать. Причем касается это не только нашей отрасли, но и всей промышленности в целом. России, полагаю, надо пересматривать налоговую и дивидендную политику, которая обескровливает предприятия и не позволяет им развиваться.

- Пересматривать – это значит снижать налоговую нагрузку? У этой идеи много противников.

- Речь идет о том, чтобы предприятия платили фиксированный налог. Мы пытаемся договориться с концерном, чтобы они брали не часть прибыли, а фиксированную сумму либо хотя бы проценты от выручки. Я долго думал, как определить сумму фиксированного налога, а потом пришла идея брать 2-3% от среднегодовой выручки. Утвердить сумму на 10 лет, а потом пересмотреть. Предприятие целых десять лет могло бы спокойно развиваться, отдавая государству фиксированную часть дохода.