Атомная промышленность Урала не досчиталась "хвостов"

04.12.2009 — Аналитика

Деятельность российских объектов по переработке и хранению радиоактивных веществ настолько туманна, что результаты использования высоких технологий в этой сфере легко принять за свалку ядерных отходов и наоборот. Обозреватель "РусБизнесНьюс" попытался оценить уровень радиационной безопасности в Уральском регионе.

Уральские экологи празднуют победу. Официальный представитель Росатома Сергей Новиков 20 ноября 2009 года заявил о том, что госкорпорация не будет продлевать или перезаключать контракты с европейскими компаниями Urenco и Evrodif на ввоз в Россию для дообогащения обедненного гексафторида урана ("урановых хвостов") из Европы. Он подчеркнул, что такое решение было принято главой Росатома Сергеем Кириенко еще в 2006 году, когда была утверждена программа строительства новых АЭС в РФ. "И Росатом это решение выполняет. Существующие контракты заканчиваются в 2010 году, они не продляются и новые не заключаются", - отметил Сергей Новиков.

ОГФУ образуется при обработке урана для изготовления ядерного топлива. Суть урановых контрактов выглядела так: 15-20% "хвостов" дообогащались на российских предприятиях и отправлялись назад заказчику, их львиная доля оставалась для хранения на месте переработки.

За последние 10 лет в Россию с завода в Гронау (Германия) было ввезено около 20 тысяч тонн гексафторида урана. Большинство "хвостов" осталось на Новоуральском электрохимическом комбинате (Свердловская область)- около 15-17 тысяч тонн. "Атомщики называют ОГФУ ценным сырьем, а мы - радиоактивными отходами, поскольку при последних поставках в Новоуральск обратно не отправлялось вообще ничего, - сообщила "РусБизнесНьюс" екатеринбургский координатор Международной группы "Экозащита!" Ольга Подосёнова. - Контейнерами с гексофторидом урана в Новоуральске забито несколько громадных площадок под открытым небом размером со стадион".

Специалисты-атомщики отмечают, что по международной шкале безопасности перевозок, где первая ступень самая опасная, а девятая наименее опасная, ОГФУ классифицируется как груз седьмого класса наравне с минеральными удобрениями. Такой уровень безопасности присваивают ОГФУ, поскольку материал представляет собой только химический риск для окружающей среды.

На официальный запрос "РусБизнесНьюс" в Новоуральский электрохимический комбинат о ситуации с переработкой гексафторида урана представители предприятия отвечать отказались, заявив: "Любые наши высказывания на эту тему могут быть использованы "зелеными" в своих спекулятивных целях".

Директор Института промышленной экологии УрО РАН Михаин Жуковский считает, что называть гексофторид урана радиоактивными отходами неверно. "За время работы предприятия в Новоуральске отвального гексофторида накоплено столько, что новые поступления на эти объемы существенно не влияют. Гексофторид хранится в специальных контейнерах, которые сделаны в соответствии с международными требованиями. В последствии он будет востребован. В ближайшем будущем у нас в стране не будет другого пути кроме как развивать атомную энергетику", - заявил "РусБизнесНьюс" Михаил Жуковский.

Независимые экологи мало верят в гипотетические перспективы использования отвального гексофторида урана, ведь такие же планы ученые строили в отношении монацита. Склады с 82 тысячами тонн этого радиоактивного вещества также находятся в Свердловской области - в Красноуфимске. Спешно созданные в период "холодной войны"  с целью производства ядерных зарядов эти запасы сегодня оказались невостребованными и брошенными на произвол судьбы. Реализация проекта по переработке монацита сопряжена с серьезными экологическими рисками и экономически неэффективна. Только к 2009 году властям региона удалось профинансировать закрытие всех аварийных складов металлическими ангарами, что обеспечит их относительную безопасность на 50-100 лет.

С прекращением ввоза гексафторида урана проблема радиационной безопасности в Уральском регионе не станет менее острой. В настоящее время на Урале функционируют 8 ядерных реакторов, 6 центров по переработке радиоактивных материалов, 6 центров по захоронению ядерных отходов.

"Сегодня у нас штатная деятельность атомных предприятий находится на таком уровне, что за пределами их санитарно-защитной зоны превышение радиации над природным фоном практически нигде не регистрируется, - утверждает Михаил Жуковский. - Текущий уровень облучения населения за счет техногенных факторов является мизерным. В принципе тот уровень безопасности, который сегодня существует в нашей атомной промышленности, многократно выше, чем в любой другой отрасли. Соблюдаются все международные стандарты и требования МАГАТЭ".

Заявляя об этом, эксперты делают акцент на слове "сегодня". Самый крупный ядерный инцидент произошел в Уральском регионе в сентябре 1957 года. На производственном объединении "Маяк" (Челябинская область) в результате термохимического взрыва в атмосферу были выброшены радиоактивные продукты, общая активность которых составила примерно 40% активности при аварии на Чернобыльской АЭС. Передвижение облака радионуклидов привело к загрязнению части территории Челябинской, Свердловской и Тюменской областей общей площадью более 23 тысяч квадратных километров. Это радиоактивное загрязнение обозначается как  Восточно-Уральский радиоактивный след. С пострадавшими от аварии на "Маяке" жителями региона государство до сих пор не расплатилось сполна.  

Но и в последнее время на уральских атомных объектах происходят ЧП. Они имеют значительно меньшие масштабы, чем трагедия полувековой давности, но случаются регулярно. На том же ПО "Маяк" в сентябре 1998 года при подъеме мощности реактора в нескольких технологических каналах был превышен допустимый уровень подогрева воды, в трех каналах произошла разгерметизация части тепловыводящих элементов. Содержание ксенона 133 из реактора в течение 10 дней превышало годовой допустимый уровень.

В октябре 1999 года на Новоуральском электрохимическом комбинате взорвался жидкий кислород в сосуде охлаждения на конденсационно-испарительной установке. Там содержалось 193 грамма соединений урана с массовой долей урана-235. Список аварий и инцидентов можно продолжить.

Кроме того, на Урал продолжают ввозить на переработку отработанное ядерное топливо (ОЯТ) с АЭС, построенных Советским Союзом в ряде стран Восточной Европы (Финляндия, Венгрия, Болгария). Перерабатывают ОЯТ на "Маяке". После переработки всё ввозимое в Россию ОЯТ должно возвращаться заказчику.

"Когда в начале 2000-х годов российские власти разрешили ввоз облученного ядерного топлива на временное хранение и переработку, это делалось для того, чтобы получить средства на ликвидацию собственных жидких радиоактивных отходов, - объясняет ситуацию Михаил Жуковский. - Это нормальная логика. Жидких радиоактивных отходов в России скопилось 400 миллионов кубометров. В таком состоянии их нельзя хоронить, они требуют переработки через остекловывание, концентрирование, упаривание. На это нужны средства".

Проблема в том, что одна тонна переработанного ОЯТ "рождает" около 150-200 тонн радиоактивных отходов дополнительно, и атомная индустрия до сих пор не знает, как решить эту проблему. Общая радиоактивность отходов, накопленных "Маяком", равняется примерно 20 чернобыльским выбросам, т.е. свыше 1 миллиарда Кюри.

Специалисты-ядерщики называют переработку ОЯТ высокотехнологичным бизнесом, за который Россия должна продолжать бороться на мировом рынке с такими конкурентами как британская BNFL и французская Cogema. Они называют независимых экологов провокаторами и обвиняют  в том, что те своими акциями протеста отрабатывают западные гранты и стремятся устранить Россию с мирового рынка переработки ядерных отходов.

"Да, наша организация "Экозащита!" получает небольшие гранты, и отечественные, и западные, - признается Ольга Подосёнова. - Мы регулярно подаем заявки и на получение грантов российского Президента, но нас там предпочитают не замечать. Интересно, почему про гранты не спрашивают у Росатома? ... Мало кто знает, что атомная отрасль неплохо живет за счет западных грантов, причем, их суммы  с грантами общественными несопоставимы. У нас нет штата, который получает зарплату, помещение нам предоставляют люди, которые поддерживают наши идеи. Средства же нам выделяют под конкретные проекты, например на реализацию проекта по защите рек, образовательные просветительские проекты и так далее. На акции против ввоза радиоактивных отходов у нас не было целевого финансирования".

Сегодня атомные объекты являются важной составляющей уральской промышленности. Их работу нельзя прекратить проведением акций протеста, равно как и обеспечить 100% радиационную безопасность региона. Но деятельность Атомпрома нуждается в большем контроле, даже принимая во внимание особую секретность всех технологических процессов. Именно отсутствие должного контроля привело, в частности, к тому, что европейцы платили России за ввозимый гексофторид урана по цене хлебобулочных изделий - всего около одного доллара за килограмм.

Павел Кобер